Оксана Акиньшина: "В школу я ездила на такси, поскольку уже жила взрослой жизнью."
В юности меня не приглашали на роли веселых детей. Тогда были актуальны дети с изломанной судьбой: несчастные девочки, которых мучают и убивают. Я не страдала от этого, просто не переносила на себя несчастья, которые происходили с персонажами. В школу я ездила на такси, поскольку уже жила взрослой, непонятной жизнью. Я отличалась от одноклассников. После школы хотела куда-нибудь поступить, но обстоятельства сложились иначе. Я видела, как многие из тех, кто начинал работать в кино, выбирали театральный институт или шли в актерские школы, и на этом все заканчивалось.
Раньше я снималась в артхаусе, сейчас — в романтических комедиях. Российский кинематограф однажды посчитал, что артхаус — единственный высокодраматургичный жанр, и подзавис в данной теме. Я так не считаю. Пускай самые мудрые наши режиссеры продолжают углубляться в этот прекрасный вид искусства. Но, наверное, уже без меня.
Я стараюсь не перетруждаться. Работаю максимум в двух картинах в год. Зачем другие снимаются в каждом предложенном фильме, я не знаю. Бери, пока дают, — для меня такого принципа никогда не существовало, я не испытываю кайфа от ежедневного стояния на площадке. У меня есть потребности проводить время с близкими, не забывать о себе, и они реализуются. А желания грести бабло, чтобы каждый месяц покупать новую машину, у меня нет.
Переехав в Москву, я еще года полтора впадала в депрессию, когда мне приходилось бывать в Петербурге. Москвичи говорили: «Как вы здесь живете, это же невозможно, это ад». Раньше я этого не понимала: ну как же, тут такая классная энергетика! А когда уехала, то все прочувствовала. Я физически не могла находиться в Петербурге. Садилась в самолет и тут же думала о том, как полечу обратно. Прошло время, в моей московской жизни все устаканилось, так что теперь я снова полюбила приезжать в город, где у меня остались близкие и друзья, где я знаю каждый уголок. Но возвращаться сюда я не хочу.
После того как я сыграла в нескольких иностранных фильмах, меня бесил российский съемочный процесс. Елки-палки, думала я, все же так просто: не хочешь — не работай, что-то не нравится — не снимай, а если вписался — выполняй. Сейчас все немножко нормализовалось, появились хоть какие-то навыки цивилизованных съемок. Но на Западе все равно работается круче.
Высоцкий в моей жизни был всегда. Его песни слушали родители, с детства меня окружали люди, которые дружили с Высоцким или были знакомы. Так что погружаться в тему особо не пришлось, я уже до съемок все знала. Вообще, картину «Высоцкий. Спасибо, что живой» в своей киноистории я считаю главной — по вовлеченности в процесс и по отдаче. Для меня это рубежная роль. Съемки фильма были отдельной жизнью, которая до сих пор меня не отпускает. Поэтому я переключилась на ромкомы. Сейчас мне кажется: чем легче фильм, тем лучше. На данном этапе мне не хватает именно легкости и свободы.
